 |
По образованию – инженер-электрик. Пещерами увлекается с детства. Входил в состав команды, открывшей систему Университетская в пещере Женевская. |
Выходя из дома никто не знает наверняка – вернётся, или нет?
В этом суть любого путешествия!
Должно быть настоящее путешествие подразумевает,
что человек выходит из пункта «А» и двигается в пункт «Б».
Если пункт «А» известен, то пункт «Б» предполагаем,
потому как событие ещё не совершилось,
а собственно событие – есть Путешествие.
11 августа 2006 года, в пятницу я проснулся в 7:20. Сделал себе чайник чая – как всегда. И составил список необходимых вещей. Составление списка – это давняя и проверенная жизнью традиция. Нет шанса что-нибудь забыть: тряпка, мыло, туалетная бумага, большая пачка газет, зубная щётка, паста, нитка, нож столовый, топорик, канистра, бутылка, спальник, полен, каремат. Одежда, носки, комбез, фонарик 1, фонарик 2, железо. шлейфа, бензин. Примус – ручка, воронка, зажигалка, спирт, кастрюля, ложка, кружка, «жор», хлеб, телефон, деньги, ключи.
Комбез! – чуть было не взял, но всё-таки в последний момент...
А значит, мы найдём пещеру Бездонку!
Контрольное время прошло и Виктор позвонив, пообещал скоро приехать – какие-то заминки у него.
Примерно в 11 часов он заехал за мной и погрузив барахло в машину отправились за остальными членами экспедиции.
Оказывается, с нами ещё поедут двое – более молодых любителей природы – Саша и Ваня. А второй машины не будет – у Ваниной машины отвалилась какая-то железяка.
У Сашиного дома забрали обоих и поехали через правую сторону к выезду из города на Дивногорск. Мы отправились в Хакасию, – в страну равнинных таджиков... А так же сайгаков, муфлонов и антилоп Гну, хищных птиц и странных зверей – сусликов.
В третий раз выход в пещеру Бездонку – на этот раз интуиция говорит, что найдём.
С нами ещё два соискателя приключений, как раз годящиеся нам по возрасту в сыновья. Никогда не думал – чем это обернётся.
В пути, а это больше 300 км, я с удивлением обнаружил некоторую суету вокруг питья и еды, у наших более молодых попутчиков. Некоторый задорный молодецкий напор – еда как развлечение жизни – видимо, постепенно перейдёт с годами в формулу – «еда и жизнь для нас есть одно и тоже». Сейчас же всё весело и безобидно для них самих.
А пока что, – и это главное, – есть ещё интерес к странствиям по лику земли.
Они с лихвой разбавили наше молчаливое сообщество и несколько расширили представление о правильном и регулярном питании и всем, что с этим связано.
На подходящих полустанках у «дяди Вити» была востребована масса ненужных и, по моему убеждению, не годных в питание продуктов. В заключении все весело сжевали четыре упаковки анчоусов и вызывающих приступы тошноты – кальмаров. Всё это запивалось изрядным количеством коки, пепси и прочего ужаса буржуазного настоящего. Когда суета улеглась и всё было выпито и сожрано, наступила долгожданная тишина.
Мы прибывали к конечному пункту – посёлку Биджа, стоящему на краю Салбыкской долины.
Мы уже в третий раз наведываемся сюда в поисках пещеры Бездонной или Осинниковской. В первую поездку всё казалось простой задачей – посмотрел в карту, нашёл на ней пещеру, нашёл гору в ландшафте и частым "прочёсыванием" по склону отыскал карстовую воронку входа.
Но, к счастью, реальность – есть множественность событий. С горой мы ошиблись из-за неправильного понимания, где есть на местности ключ – источник питьевой воды, а так же за краем карты оказался главный ориентир района – собственно посёлок Биджа. Всё это вместе привело к ошибке с определением горы...
В первую поездку искали на правой стороне предполагаемой горы.
Во вторую поездку, доисследовали остаток неправильной горы. Теперь мы решили всё изменить – поменять гору на более дальнюю и продолжить поиски. На этом и настоял Виктор, и не верить ему не было основания! Правда, новая гора несколько смущала небольшими размерами, но вариантов больше не было – это был единственный подозрительный пупырь окрест.
Долго ли коротко, в третий раз мы прибыли в поселок Биджа. Установили ещё раз, по-новому, расположение ключа. Солнце клонилось к закату и оставалось примерно четыре часа до наступления сумерек. Посёлок Биджа нас встретил редкими людьми с любопытством поглядывающих на наш NISSAN и разбредающимися по дороге коровами. Мы вывернули с основной дороги в сторону кладбища и тихо и бережно стали продвигаться по местной раскисшей от недавнего дождика дороге, которая шла в сторону поселка Толчея и приходила, говорят, к поселку Таёжный.
В этот раз в поисках нужной горы мы продвинулись дальше и выбрали гору для изысканий отличающуюся от предыдущей явным отсутствием скальных выходов. Отдалённо она напоминала нашу Чёрную сопку.
Перед наступлением, мы долго выбирали дорогу чтобы не застрять в плывунах после дождя. Оставив машину у дороги мы разбрелись, как коровы, обнюхивая местность и потихоньку привыкая к отсутствию городской суеты.
В этот раз в Хакасии вывелось достаточное количество комаров и мошки. Нетерпеливые городские мозги заставили нас намазаться каким-то Витиным репеллентом и пришло умиротворение наступающего вечера. Комары перестали нами интересоваться, но от нас далеко не улетали, они чувствовали подвох, и то, что их, незаслуженно обманывают.
Виктор фотографировал своим новым фотоаппаратом, Саша и Иван принялись исследовать местную траву, которая отличалась большим разнообразием и степной пышностью.
Поиски велись на предмет местной клубники. Саша, как новоявлённый студент, сыпал разными названиями той или иной травы, правда с разными оговорками, а товарищ Че... – ревностно "козлил" – его познания в ботанике и вообще...
Молодёжь сопротивлялась.
Наконец стало понятно, где разбить стоянку и устроиться на ночлег. Мы принялись аккуратно перегонять машину, чтобы не зацепить днищем Японии за хакасские камни. Ваня вовремя вспомнил как один общий знакомый – автомобилист в таких случаях пускал впереди машины свою жену...
Вскоре на небольшом островке низкорослого перелеска из лиственниц мы остановились. Собрали немного сушняка, поставили палатку, которая оказалась большой и удобной, выставили машину.
До наступления сумерек оставалось ещё часа два. Недалеко от нас проходила просёлочная дорога, по которой иногда проезжали машины в сторону Толчеи и Таёжного. Меня это несколько удивило – для просёлочной дороги движение было интенсивным.
Саша облюбовал сук местной лиственницы, как наблюдательный пост. Кругом жужжали маленькие осы – стоял густой трудолюбивый гул, напоминающий пасеку в деревне.
Лагерь вскоре был обустроен и в оставшееся до темноты время Виктор предложил начать поиски. Нам не терпелось проверить свои чувства относительно пещеры.
Мы рассредоточились по всему склону горы и на глаз определили высоту – должно было быть примерно 50 метров от подножия склона до воронкообразного входа.
По компасу, который я на этот раз захватил с собой, определили точно локализацию южного склона и двинулись вчетвером траверсом. Так мы двигались по склону, не видя ничего подходящего. Лес на склоне горы был редким и прозрачным. Под ногами часто попадались скальные выходы, в виде небольших участков монолита. Меня неудержимо тянуло к вершине, но тут также ничего не встречалось. Несколько раз попадались остатки старых костров. Это давало некоторую надежду – кому из проводящих лесные пикники пришло бы в голову лезть на склон горы? Может быть это наши собратья – спелеологи? Изредка мы перекликались друг с другом, надо держать дистанцию в пределах видимости, иначе есть риск пропустить яму, спрятавшуюся в траве и неровностях склона.
В голове роились мысли о слишком большой высоте, и подумалось, что надо спуститься чуть ниже – я забрался уже слишком высоко, почти на вершину. В очередной раз сверившись с компасом, я удивился, стрелка показывала, что направление нашего движения начало уходить от южного. Южный склон закончился.
— Сбрасываем высоту! Возвращаемся!
Начинаем понемногу спускаться, и через несколько минут слышу – обнаружили что-то интересное.
— Всё – нашёл! Все сюда! – громогласно заявил Витя.
Ура! Судя по всему – нашли.
Вприпрыжку сбегаю по склону и буквально через 20 метров вижу аккуратную классическую дыру, даже в чём-то похожую на старый шурф. Значит, всё-таки, нашли!
Фотографируемся у входа и осторожно заглядываем вниз.
Действительно, воронка переходит в достаточно скромную дырку,– зияющую внизу как перевёрнутая горловина бутылки.
Труба метров двадцать – промелькнуло в голове.
Сбрасываем вниз для проверки пару камней – звук падения не сильно впечатляет, видимо скорость не дают набрать перегибы трубы. Схватившись по привычке за сотовый телефон, понимаю, что отсюда не получится обрадовать тов. Гончарука радостным известием – связь здесь полностью отсутствует.
Смотрим на садящееся солнце и отправляемся в лагерь. Надо ужинать, пить чай, спать. Спускаться в пещеру будем завтра. Интересно что мы увидим внизу? То, что это Бездонка – сомнений больше нет. И в этот раз Витина интуиция не подвела – он нашел первым.
Мы скатились с горы и вернулись в лагерь. Тем временем наступала ночь. Небо стало заволакивать мглистыми тучами. Молодёжь, в который раз, затребовала кушать. Витя достал неизменные четыре банки суровой армейской каши и выставил как на параде вдоль малиновых угольев костра. Интересно, где он их достаёт?
Синие сумерки сгущались, переходя в бархатную темноту. Искры костра улетали как огненные мухи куда-то вверх в темноту – словно живые. Впрочем, этот поверхностный романтизм ничуть не помешал Саше прожечь свою новую синтетическую ветровку.
Отроки отправились спать в палатку, а мы немного ещё постояли у костра по старой привычке. Из-за лохматых туч вылез яркий пятак почти полной луны и осветил всё мертвенным светом – ночь выдалась светлая.
Черкаускас неожиданно засуетился, но тщетно, не успевая выставить штатив с фотоаппаратом на ночную съёмку. В считанные минуты луна опять спряталась за облаками, и эффектной ночной фотографии не вышло.
Наступила полная ночь. По дороге проехала машина, высвечивая ночную темень фарами и габаритными огнями.
Я постоял ещё немного – над лагерем среди ветвей и макушек деревьев беззвучно пролетела несколько раз небольшая сова. Постепенно луну совсем не стало видно – всё заволокло тучами.
Витя сбрасывал с цифрового фотоаппарата отснятый брак, и собирался ночевать в машине. Я пошёл спать в палатку и растянулся в спальном мешке – было тихо и тепло. Тишина с отдельными шорохами обволакивала палатку и затягивала в сон.
Утром мы решили перенести лагерь поближе к пещере. И так это ловко получилось, что до входа оставалось метров сто вверх по пологому склону.
Все прониклись ожиданием пещеры. Нашим товарищам было не совсем понятно как подниматься и опускаться на двадцатиметровом отвесе. Было заметно некоторое волнение.
Лагерь свернули и тщательно затушили костёр. Установив машину, мы стали готовиться в дыру. Достали и проверили фонари, взяли две верёвки и железо для спуска и подъёма.
Собрался небольшой дождь.
Минут через пять все были уже у пещеры, размышляя как крепить верёвки к двум чахлым, но молодым берёзам.
Только мы успели разложить барахло, как пошёл летний дождь. Втроём забрались под сосну стоящую выше по склону и пережидали дождь – сверху редко капало. Витя зачем-то вредничал – стоял под дождём в куртке и мочил свою макушку. Затем, убедившись, что дождь не так быстро прекратится, тоже сунулся под сосну.
Сосна была редкая – не самое лучшее убежище от дождя. Мелкие капли дождика, стекая по иголкам, превращались в крупные и смачно попадали за шиворот.
Небо начало светлеть и вскоре дождь закончился. Все нагрянули к дыре.
— А кто пойдёт первым?! – наконец озвучил Саша свой наболевший вопрос.
— Наверное, взрослые!
Немое удивление.
— Вот так всегда, вот он момент истины, – возмущался Черкаускас – Все вдруг вспоминают в самый решающий момент взрослые они или ещё дети!
Экспедиция разделилась на две равные части. Я завязал верёвку как положено, и, прихватив с собой мешок с железом, начал спускаться. Французская каталка по 12-ти миллиметровой верёвке шла не так скользко, как по десятке и это радовало, потому что у неопытных Саши и Вани будет меньше шансов совершить подвиг. Это первый их спуск в пещеру с вертикальным входом.
Я внутренне им улыбнулся на краю входной воронки и, не спеша, стал спускаться, по пути пробрасывая запутавшийся конец верёвки. Затем, прокравшись по узкому спуску трубы, повис на последних пяти метрах отвеса. Это был уже чистый отрицательный отвес. Снизу, вдоль стены, торчали полусгнившие осклизлые стволы деревьев. Давно спустили сюда эти жерди. Глаза ещё не успели привыкнуть к свету фонаря. Видимо, кто-то хаживал без снаряжения в те незапамятные времена.
Посветил вниз и понял, что это и есть маленький входной грот у основания трубы. Проехал последние метры и проорал:
— СВОБОДНО! СЛЕДУЮЩИЙ!
Площадка под отвесом была очень маленькой, и, чтобы не попало чем-нибудь по голове, я спрятался в соседний гротик.
Пещера напоминала по размерам мелкие дыры нашего детства на Торгашинском хребте.
Вскоре все были внизу. Замыкающим съехал Витя со своим фотоаппаратом. Стали потихоньку ползать по пещере. Ничего интересного – все затыкалось. Энтузиазм шквориться по единственно возможной узкой калибре напрочь отсутствовал. Интуитивно было понятно, что она не так красива, как говорится в описании Цыкина. Ох уж эти «своеобразные натёчные формы!».
Освоившись в пещере, мы обнаружили целый набор разных костей. Здесь были кости принадлежащие маралам, медведям и человечьи – кости черепа, челюсти, рёбра, берцовые, и прочие. Много нападало за всю историю этой дыры. Большая вероятность, что происходило это зимой, когда входная воронка забивалась рыхлым снегом.
Все бы ничего, но карта пещеры была забыта дома, и ничего кроме отчаянной узости нам не попалось. Туда никто шквориться не захотел. Сфотографировав всё что было – собрались наверх.
В планах было следующее. Я и Витя выбираемся наверх при помощи SRT, а затем всех оставшихся дёргаем вдвоём наверх. Первую часть плана мы выполнили, а вот дальше ничего не вышло. Мы изо всех сил потянули за верёвку вниз по склону, но ничего не произошло – Ванины пятки отделились от земли на 5 см и не более, а весу в нём было с одеждой 60 кг. Да...уж!
— Что делать – сказал Витя. Он набрал воздуха и зычно крикнул вниз, – Выбирайтесь сами!
Заявление внизу было встречено бурей удивления, благородного негодования и уличения в обмане.
— А где же обещанный подъёмный кран?!
Начались длительные переговоры и спуск снаряжения для подъёма – обвязка, беседка, железо...
Постепенно шаг за шагом ситуация определилась в деталях , – первым будет принимать крещение Саша – под присмотром Вани – со стороны виднее!
Надо было спуститься кому-нибудь вниз и показать как надевать и собирать систему на верёвке... Спускаться вниз не хотелось. Хотелось просто поторчать под солнцем и созерцать встречу с природой в своём теле, запоминая её во всех простых незримых мелочах!
— И мне тоже не охота! – заявил Витя.
— Наверное стареем – предположил он.
Я почти согласился с ним, хотя шанс оправдать свою лень ещё был! Пусть учатся сами! – так же как и мы. Человек красив и хорош , когда припёрт к шершавой стенке реальности и деваться ему некуда! Или умрёшь, или научишься преодолевать. В этом – Кайф! Так зачем обламывать?!
... И мы устроили праздник приключений, для начинающих, прямо на ровном месте ! Куда же деваться - если пещера совсем маленькая, а детство для нас уже закончилось... Так что – Всё лучшее – Детям ! А пока всё без обмана.
Внизу слышалась возня суеты и лёгкой истерики:
— Как это – сами!?
Так всегда, перед штурмом, лёгкий мандраж – это хорошо! Осознание необходимой ответственности за свою собственную жизнь. Вход в нужное рабочее состояние. Эх увеличить бы эту нору раз в 20! Вылезти мокрым от мазохистского напряга, упасть в траву и слушать как стрекочут кузнечики... Но увы! – для нас больше нет места! – и постигайте дальше сами ваши чудеса внутренней бесконечности!
Лёжа на животе Витя заглядывал через край и внимательно слушал, то что сказали внизу, и по нему было видно – он решил взять окончательно управление андроидами в свои руки, и неизменно повторял что-то вроде успокаивающего:
— Конечно, да Конечно! – (Мой юный падаван!) – слышалось мне за кадром.
То, что говорили там внизу, можно было понять только хорошо прислушиваясь. Очень трудно было представить, что творили со снаряжением юные техники...
— Ну ничего себе?!
— А это как?!, – хотелось крикнуть им в ответ: (как в известном анекдоте про попугая в накрытой клетке).
— Отверните мне голову, но это надо посмотреть!!!
Оказывается два зажима и верёвка имеют множество сочетательных вариантов – если ты раньше никогда ими не пользовался. Так или иначе – через это проходят все. А тут была особая ситуация: первый раз, и то – инструктаж по испорченному телефону.
Вот и на тебе! Оказывается не всё можно объяснить и передать на словах. Зря люди изобрели сотовый телефон! Не доведёт он их до добра – обучение есть не слова, а пример действия! Каждый из них понимал работу снаряжения на верёвке в несколько извращённой форме. Оказывается, и здесь масса инженерных решений и сюрпризов! После того как народ научился у себя между лопатками завинчивать карабин, – а он там совсем ни к чему... – это не была ещё вершина подвижничества! Вершина была впереди! Кстати, Витя, когда уходил первым наверх, закрепил лишний карабин на своей обвязке, потому как в последний момент его надо было куда-то деть... Оказывается, именно эта бесполезная деталь и запомнилась всем. И затем упорно и бестолково повторялась (мартышка и очки...).
— Хорошо, что дождя не предвидится, – сладко подумалось мне.
Хорошо учиться... когда отступать некуда! Словом, это был момент истины! Долго ли, коротко ли, пока двое поднялись прошло наверное часа три, а может быть... Я загибаю? Вся полнота превращений стала ясна значительно позже, так сказать при визуальном контакте после окончания подъёма.
Каждый изложил свой смелый и новаторский способ – поверенный практикой. Как работают два кулачковых зажима на одной линейной опоре. Вся трудность была в том, что передвигать их надо было своим телом – руками и ногами, согласовано двигая и перераспределяя нагрузку то на один то на другой, а самое существенное при этом – не выстёгивать с верёвки во время движения!
Как они и пытались делать...
Первым вылез Саша, он шёл довольно долго, но для первого раза нормально. Наверху он выглядел взмыленным и довольным – значит обучение пошло! Затем настал черёд Ивана, и он тоже выдал несколько самобытных, не забываемых финтов при работе со снаряжением...
Самый удивительный момент был в том, как они неожиданно упорно и бездумно копировали абсолютно случайную и ничего не значащую деталь, а именно карабин на спине.
Всё остальное, на самом деле важное, было напутано – каким образом передвигаются зажимы по верёвке, и как встегиваются на верёвку.
Ну вот наконец внизу показалась Ванина городская куртка, в стиле магазина "Экспедиция"…
Отдельно стоит рассказать об этом. Дизайнерский лэйбл этого магазина: в верхней части вертолёт – внизу полные сил и мужества геологи, или ещё кто – намёк на полный реалити... Но вот предметы "Экспедиции" явно далеки от настоящих экспедиционных нужд – они чересчур изящны для таёжной жизни, словом далеки от жизни в природе, от них веет извращённостью мира городов. Внешняя сторона в ущерб содержанию. Они несут отпечаток людей, ни разу не бывавших в этой самой экспедиции... И даже без вертолёта!..
В общем, через пять метров наш герой был наверху. Все пребывали в состоянии выполненной задачи. Ребята были явно довольны.
Маркируем верёвки, собираем барахло и через 5 минут скатываемся по склону к оставленной машине. Разгружаем барахло и решаем больше не ночевать в лесу, а переместиться в степные просторы.
В тайне я думаю о комарах – на открытом месте их должно быть поменьше! Словом, лес как-то не очень...
Не спеша выезжаем на дорогу, и по пути – прямо из открытого окна – не вылезая из машины, идёт фотографирование шмелей, облепивших соцветие репейника. Прямо инвалид и его кресло любимое на колёсиках... Автомобильный стиль в фотографии. Машина как инвалидное кресло фотографа с ограниченными возможностями...
Некоторое время едем по уже подсохшей дороге и выезжаем к посёлку Биджа, к кладбищенским холмам, от которых меняется настроение пейзажа, веет покоем и удовлетворением, – словом, завершённостью.
Странная эта Хакасская земля! Древний стиль – когда-то всё было дном какого- то там моря-океана с трилобитами... Осталось только разгадать суть красного плиточного песчаника – осадочной слоистой породы – от неё явно веет миллионами лет...
Несёмся по прямой как стрела дороге и обозреваем ровную, как стол, Салбыкскую долину с вечерней туманной дымкой. После второго хутора сворачиваем и крадёмся мимо курганов поменьше к Салбыкскому... Стоунхенджу – говорят, особо продвинутые в этом вопросе художники!
Издалека курганы вовсе не выделяются в этой монгольской степи, как поёт в своей песне Бутусов, а становятся видимы и заметны как бы вдруг, вырастая перед нами из травы.
Вечереет...
О ужас! Великие тучи агрессивно настроенных животных с крыльями набросились на окна нашей машины, и покой умиротворения вечера в степи, улетучился.
Опять!
— Где эта мазилка от комаров!
Нам повезло и на этот раз, не смотря на выходной день. Вечером у Салбыкских камней не было ни души, но пепел оставленного кострища был тёплый.
Салбыкский Стоунхэндж встретил по привычному, вековым смирением и окончанием суеты.
Могила, всё-таки! Каменное наваждение у людей – это не первый век, это века! И всякие разные цивилизации. Правда, на этот виток цывильности нас забросило несколько в сторону и распространение получил бетон и железобетон!
Витя пошёл задабривать местных духов. Интересно – догадывается ли, что по сути обращается к некоторой части самого себя, прося у камней разрешение встать на ночлег? Какой неожиданный мистицизм! Видимо, только для восточного человека такое знание является привычной реальностью, находящейся сразу за углом...
В какой уж раз в сумерках ставим палатку. Лавируя между машиной и двумя коварными коровьими лепёшками...
— Кто наступит, тот в машину ни ногой!, – заверил всех Витя.
Глубина прозрения и вложенного чувства сотрясла наши основы... Всех нокаутировала!
— И в палатку тоже!, – добавил я от себя.
В дальнейшем выяснилось: лепёшки были совсем старые и сухие, а мы наступали на них в темноте многократно!
Начали пилить и строгать растопку из старых досок прежних экспедиционных стоянок. Костёр не очень-то спешил разгораться, и пришлось помочь ему спиртом, а в готовке и примусом.
Когда на камни обрушилась бархатная темнота, все уже поужинали. Вечернего настроения как-то не получалось. И от чего это раньше так бесконечно сиделось у костра? Может быть, и это тоже изжито, и пора уже думать о камнях?..
Над нашими головами в великой темноте летали спутники, самолёты и падали осенние яркие метеоры. Небо расположилось над нами вместе с Млечным путём и мириадами звёзд. Правда, не все видать...
Может быть, в этом и есть вдохновение археологии – там постоянно думают о камнях?! Вечность у археологов всегда с ними ,как сестра. Сестра их науки о прошлом. А может быть всё совсем не так, и понятие о времени у нас ошибочно ? А вдруг – это не небоскрёб, а многоквартирный муравейник? Или, к примеру, шар? Причудливо изогнутая таинственными силами плоскость?
Молчание пустоты содержащей все – вот глобальный ответ на все разумные вопросы!
Наступившая ночь неожиданно показалась холодной. Вот что значит открытое пространство. На хуторе (овчарне) лаяли собаки, и звуки призрачным эхом отражались от чёрного забора камней. Народ потянулся к спальным мешкам.
Кругом росли высокие пучки травы, этакие травяные кусты, и при любом шевелении из них вылетал рой мошкары.
Витя перед сном решил погонять двигатель машины и фары выхватили ярким пятном Ворота Салбыкского кургана.
Свет фар ночью – это почти пещера! Мир ограничен световым пятном, а дальше тайна ночи... Наверное, так же работает наше сознание, наше внимание, наш разум. Тайна – как обещанное знание мира...
Какое совпадение с театральной сценой! Вот откуда мистика театра! Театральное действие только в пятне света, далее – обычная реальность жизни. А значит, и профессия шахтёра окружена тайной! и Всех тех, кто освещает себе путь в темноте.
С глубокого детства нас пугают тайной ночи, чтобы ничего такого не удумали... Наш театр здесь, и мы комедианты!
В палатке тихо, и тепло в спальном мешке. А спится здесь спокойно и хорошо как в... гробу! Словом, хорошо!
Утро наступившего дня встретило прохладой, голубым небом. И как только мы очнулись ото сна - по дороге подполз автобус – ПАЗик с малочисленными пассажирами. Как оказалось – художницами, которые приехали рисовать эти камни. Они незаметно разбрелись со своими этюдниками по округе Салбыка, среди стрёкота кузнечиков и травяных кустов, оставив водителя в одиночестве курить у автобуса.
В воздухе повисла атмосфера замыслов будущих набросков. Интересно, конечно, засунуть свой нос в каждый этюдник... В душе каждый из нас чувствует себя немного художником. Все, кто чувствует тайную оболочку мира!
Но да ладно, можно заняться и готовкой завтрака. Я продолжил нянчить свой примус, а он сволочь опять придумал забиться, и теперь я знаю точно, частицами графита из уплотнения. Наконец удалось вычислить причину блуждающей неисправности, и серий странных отказов в поле...
Дожигаю остатки взятого с собой чистого бензина. Народ сонно дожёвывает завтрак, и напрягает своим настроением, видимо все понимают, что близится возвращение в дымный город. Затем пришёл "командыр", и распихал мешки с барахлом в багажнике и салоне по своему убеждению, и отдал команду на отбытие.
Нам хотелось на обратном пути домой посетить другие необычные камни и курганы.
В километре по степной дороге находился ещё один курган – раньше он тоже был разграблен. Салбыкский курган не тронули. Побоялись? Чего? Это были скифы? Или кто? Может быть, его охраняли леденящие кровь заклятия шаманов, или же просто от поколения к поколению передавалось как святое место, и никто не смел помышлять? Или никто и не помышлял?
Наверху кургана, на краю ямы, выкопанной грабителями, стоял топографический триангуляционный знак, обделанный местными птицами. Курган сам по себе целый, но то сокровище, что он охранял, было утрачено.
Курган довольно большое сооружение метров 7-8 в высоту. Его ограждали такие же, как и везде камни красного песчаника. Дорога проходила совсем рядом, а вот чуть дальше по дороге было захоронение с очень интересным камнем - этаким веретенообразным столбом. который лежал теперь на земле. Он был из необычного для этих мест светлого гранита.
Окунёвская культура говорят!
В очередной раз всё сфотографировав, мы поехали в сторону Красноярска, предполагая попасть в город часам к 17-и. Я с содроганием представлял частые остановки с поглощением жора, но на этот раз все было скромнее.
Неожиданно добрались и до меня – досталось мороженое в вафельном колпачке – привет из поля общего разврата и праздника пресыщения.
Неисповедимы пути... Сознание летит по хакасским холмам и степи, пребываю в уединении.
В город приехали ровно по плану, без происшествий...
Январь, 2007 г.
 |
Кадровый военный. Преподавал в Красноярском Высшем училище радиоэлектроники. Основатель КЛОО – клуба любителей острых ощущений. Профессиональный фотограф. |
Фоторепортаж из пещеры Бездонка
