 |
С 1979 года возглавляет спелеологический клуб «Сибирь» (г.Новосибирск). Педагог дополнительного образования высшей квалификационной категории, имеет опыт руководства экспедициями 5-й категории сложности в пещеры Средней Азии и Кавказа. |
Очередной изгиб реки открыл знакомый полумесяц красноватых скал.
— Чалимся – прибыли.
Ванька соскакивает в воду, заводя верёвку за ствол поверженной ели. Разгружаем катамаран на галечном пляже острова. За клочком суши и узенькой протокой скальный склон. Там, в нескольких метрах от воды, вход в пещеру.
Останавливаюсь напротив – Здравствуй, дыра! Здравствуй пещера Памятная!
Четверть века назад именно в неё отправилась экспедиция нашего клуба. Первое большое путешествие, с которого началась история маленьких и больших сделанных нами открытий.
Ставим лагерь. Натягиваем над палатками полиэтилен тентов.
Практическая магия. Опытным путём выяснено, что если всё готово к дождю, то его скорей всего не будет. И наоборот. Если, поверив безбрежной синеве неба пренебречь тентами, проливной ливень гарантирован.
Суета походного быта и ожидание встречи с уже известной сказкой. Дорогой именно своей известностью и опасением, что с высоты прожитого то, что казалось дворцом, окажется лачугой.
Двадцать пять лет как известна пещера Памятная туристам. Много это или мало? Кто знает. Бывало, что роскошное убранство подземелий растаптывалось посетителями за год-два. Этой пещере повезло больше. Красоту сохранила удаленность и трудно доступность. Положительную лепту внесла и экономическая чехарда перестройки, демократии и всего прочего из новейшей истории России. Большинство людей, знающих местоположение пещеры, ушло в торговлю и всякое-разное предпринимательство. Последние годы в ней бывают единицы.
Так получилось, что пещеру изувечили ученые, всяческих сортов «доценты с кандидатами». Одной из достопримечательностей Памятной было обилие костей различных животных, для которых верхний вход с пятидесятиметровым колодцем стал ямой ловушкой. Десятки медвежьих скелетов: от почти свежих – лишь чуть пожелтевших до костей вросших в камень. Громадные черепа косолапых, мелкие косточки соболей, куниц и прочей таёжной живности. Помню, как первооткрыватели старались даже не прикасаться к костям, сохраняя природой созданный музей. Ученые новой формации вынесли кости на поверхность. Рассмотрели их при солнечном свете, и признали не представляющими научной ценности, что в переводе с «академического» на человеческий, означало нерентабельность переправки найденного за рубеж, в обмен на вожделенные зелененькие американские тугрики. Как известно из анекдота то, что невозможно съесть или облаять, может быть изгажено…
Кое-что спелеологам удалось вернуть в пещеру, сложив кучки костей среди глыбового навала.
Раннее утро. От нижнего входа к воде протоки опускается туман. Мы собрались на маленькой площадке у чёрного лаза ведущего в недра горы. Из расчёта на вечные пещерные плюс четыре градуса надеваем кучу тёплой одежды, защищая её сверху от глины и мокрого камня капроном комбинезона. Каска, резиновые сапоги. На руки – верхонки.
Включаем свет. Кто что. У одних светодиодные налобники, у других обычные электрические фонари. С легким хлопком вспыхивает газовая горелка на каске у
Наташи.
Ногами вперёд соскальзываю меж глыб известняка. Хаос камня, сцементированного оставшимся с зимы льдом. Вниз, вниз, вниз. К галерее Пироговка.
Пещера была найдена Томскими спелеологами из универовского клуба «Стикс» и в память о погибших на Алтае друзьях была названа Алтайской. И лишь парой лет позже, переименована в Памятную. Ими же давались названия большинству галерей и гротов подземелья: река Стикс, Лекционный зал, грот Гончих псов.
Выйдя в расширение подземного хода, собираемся всей группой и выключаем фонари, дабы привыкли глаза к тьме вечной. Когда вновь вспыхивает свет, зрение воспринимает уже не еле видимый проход, а весь объём зала, с исчезающим в вышине сводом и серебристыми от капелек воды стенами. Журчит на перекате чёрно-прозрачная вода подземной реки. Разбегаются во все стороны проходы в толще камня. То широкие и высокие, то такие, где и ползком-то двигаешься с трудом.
Потолок прижимает к глиняному полу. Одна рука вытянута вперёд, другая назад, вдоль туловища. Именно при таком положении рук грудная клетка имеет минимальный объём. Способ передвижения – присмыкание. Перетекание из одного микрорасширения прохода в другое. Лабиринт среди глыбового навала. Известная спелеошутка гласит, что если впереди за поворотом видны чьи-то ноги, проверь – не твои ли.
Опираясь на камни, переползаем над ручейком – ещё одним рукавом Усы. Теперь вверх. Выбираемся из тесноты лазов в середине грота. Всюду белоснежный ковёр кальцитового кружева. Всё-таки сохранила своё убранство пещера!
Выходим к озёрной площадке. Над почти не видимой из-за хрустальной прозрачности водой свисают округлые сталактиты. Каменные сосульки в этом месте
обросли субстанцией известной как «лунное молоко» – творогообразной кашицей всё того же кальцита. Потолок незаметно переходит в зеркальность отражения поверхности водоёма. Граница воды и суши размыта настолько, что неопытный человек поймёт, что ступил в воды озера, лишь, когда холодная вода хлынет в сапоги.
На голос пещера отвечает гулом эха. Впереди громада объёма грота Центрального. Высоко над головой в его сводах открывается колодец верхнего входа. Раньше именно здесь был зоологический музей.
На черной глыбе камня одинокий желтовато-коричневый медвежий череп и несколько груд костей – то немногое, что удалось спасти от «изучения». Действительно, ныне костные останки вряд ли что-либо расскажут истинному исследователю. Да и нет уже в гроте того, былого колорита, природного музея…
Память подводит. Совершив круг, по примыкающим к гроту проходам вновь выходим в центр пещеры.
Приходится сверяться с картой. Всё, верно, просто свернули чуть раньше времени. Возвращаемся и в переплетении ходов находим устье провала, ведущего к дальней части подземной реки.
Вниз среди качающихся живых камней к самому нижнему ярусу пещеры. На потолке и стенах вкрапления глины. В паводок эта часть пещеры затапливается полностью. Но вода ежегодно в весенние половодья омывает белизну натёков, возвращая им первозданную нетронутость.
Фотографируем, отходим на пару-другую метров и фотографируем вновь. Пусть хоть в цветных снимках живёт вечно красота!
Вновь Озёрная площадка. Народ ушел наверх. Сижу, прощаясь с пещерой. Диковинные натёки подсвечены лишь колеблющимися красноватыми бликами свечи.
Пора идти.
Памятная, до свидания.
Или прощай?
Кто знает, как сложится жизнь…
Вечером, лёжа в палатке, вспоминаю какой была пещера двадцать пять лет назад. Вспоминаю и сравниваю картины, восстановленные памятью с тем, что видел несколько часов назад. Где-то в глубине сознания всплывает Сталкер Тарковского с его желанием показать людям всё то, что ему дорого и отчаянием от разрушения людьми этого, самого ему дорогого.
Материал предоставлен Добровым О.Г. специально для «Карстового бюллетеня». Фото автора.