Опус

Опус

Андрей Владимирович Скачков

Всем читающим эти строки желаю здоровья и терпения. Писать я никогда не умел, но по просьбе моих товарищей вынужден записать свои воспоминания о совместных походах. Многое уже стерлось из памяти. Некоторые вещи я помню не так, как другие. Я не ставлю целью дать хронологию экспедиций. Просто опишу некоторые случаи, которые вспомню.

ПАРЯЩАЯ ПТИЦА

В экспедицию я попал довольно банально. В клубе висели листки, на которых были написаны названия пещер. Меня привлекло название ПАРЯЩАЯ ПТИЦА. Заброска, как выразился Петя (Пётр Миненков – руководитель экспедиции) это тренировка. Могу сказать, что натренировались мы до опупения.

Последний день заброски был довольно жаркий. Мы шли в шортах с голым торсом. Круто наклонный курум сменился ледником. После обеда начало задувать. Когда мы стали ставить лагерь у меня всё время было ощущение, что мы здесь не одни. Куда не пойдёшь всегда натыкаешься на личные вещи предыдущей экспедиции. То зеркальце стоит, то стаканчик с зубной пастой или очки от солнца. Позже мне сказали, что предыдущая экспедиция имела трагическое завершение. Очень жаль людей, которые замёрзли прямо здесь на склоне. А ветер крепчал. Температура падала. Палатки ставили вчетвером. Пытались ставить с Шурой Соломатовым вдвоём, чуть не унесло нас вместе с палаткой. Потом выкладывали стены из камня. Пошёл дождь, далее снег. Температура опустилась ниже нуля. Ну и всё в таком духе. Утром палатки в хлам. Кругом лёд. Но зато ветер стих. Решили перебраться в другое место. Напротив, через ледник, был грот. Вполне нормальный грот. Ледник называю условно, так видимо эффектней. На самом деле это был очень крутонаклонный снежник, но очень плотный. В ширину метров достаточно много, а в длину и того больше. Короче, большой снежник. Перейти его можно было двумя способами. Первый – напрямую и второй по трубе, продутой через весь снежник. Труба находилась несколько выше, до неё надо было подыматься, потом спускаться. Зато труба конечно красивая, диаметром метра три, как туннель. Снежник был покрыт туманом, ничего не видно. Значит и не страшно. И я пошёл напрямую. Тем более, что девчонки стали подыматься к трубе. Ступени пробивались довольно легко. Сверху послышались голоса. Я заторопился и естественно сорвался. Полёт был, как в песне, а главное долгим. Скорость была, аж дух захватывало. Камни, торчащие из снежника, только мелькали. Ну всё в конце концов заканчивается. Закончился и мой полёт. Я остановился, страверсировал и стал подыматься наверх. Только дошёл до лагеря, как услышал крики. Голос доносился из тумана, явно со снежника. Валя Лебедева взывала о помощи. Ясно, пошла по моим стопам. Взял лопату и пошёл в туман. Далее всё по накатанной и апробированной схеме. Разница лишь в том, что мне иногда удавалось затормозиться черенком лопаты. Стоило мне остановиться, как сразу из белёсой завесы появлялась Валюха вся в феерических фонтанах снежной крошки и сметала меня, как поезд велосипедиста. В конце концов мы остановились, собрали вещи и стали подыматься. Самое интересное на сегодня кончилось, осталось получить выговор от Петра и Голубя (Крамаренко Александр, нач. спас) и заняться благоустройством лагеря.

На следующий день мы провешивали верёвки на первых отвесах. Пещера меня конечно поразила. Чистая, белая, острая. Прямо с первого отвеса летел вниз ручеёк. С четвёртого уже маленькая речка. От воды нет укрытия. Под отвесами ветер крутит водяную пыль. Красота. Но красота суровая. На следующий день под марш Славянки мы простились с девчонками и пошли в дыру. Я шёл первым. Отвес метров сорок с бутылкой в самом верху, надо было проходить, выбрав немного веревки, протиснуться в узости и, провалившись в отвес, зависнуть на верёвке. Я делал всё как надо, только не завис. Обледенелая верёвка выскользнула из руки, и я начал очень быстрый спуск, очень похожий на падение. Мне показалось, что летел очень долго. Предпринимал всякие меры, чтоб остановиться. Стены летели вверх. Всё мелькало. Я судорожно хватался за все что мог. Хватался за трос, за верёвку, пытался свести их вместе. Бесполезно. На середине пути сработала самостраховка. Рывка даже не почувствовал. Только услышал выстрел из пушки и продолжил то, что делал до того. Как-то неожиданно упруго, без рывка я остановился сам по себе в двух метрах от перестёжки. Дальше был следующий отвес. Просто повезло. Рогатка при спуске крутила верёвку. Верёвка захватила трос, получилась борода, в которую я и влетел. Что мне сказал Голубь с Петей, здесь лучше не писать. Теперь я шёл последним. Голубь с Шурой Соломатовым ушли вниз. Мы спускали груз. Я брал транспортники, передавал Пете, он Лёше Осадчуку. Лёша спускал. Как говорится, ничто не предвещало беды. Серега Анисов тянул связь и, подходя, задел баллон, из-под которого я только что убрал транспортник, придерживающий его. Само собой, баллон не надо было долго уговаривать. Он пролетел мимо нас прямо в отвес. Отвес около тридцати метров и следующий сразу ещё сорок. Сам баллон был забит на двести тридцать атмосфер. На всех отвесах работали люди. Сами понимаете, что это могло закончится не хэппи эндом. Но, к счастью, обошлось. Баллон пролетел только первый отвес, застрял в водобойной яме. Петя узнал, что никто не пострадал, повернулся ко мне и сказал, чтоб я так больше не делал. Шучу конечно. Петя сказал совсем другое. Но тем не менее наверх не отправил.

Дальше я чудить перестал. Помню только отвесы, меандры, затопленные водой и голод. О том, как Петя нырял, он сам написал, повторяться не буду.

Сброска, кстати, была тоже тяжелой.

С боем мы отстояли у Петра один день на море, отдохнули и начали заброску на Бзыбский хребет. Здесь все разбрелись по разным пещерам. Мы с Лёшей Осадчуком пошли в Ноктюрн. Он по совместительству выполнял ещё и функции руководителя этой экспедиции. По пути я заскочил на Енисейскую. Там работала моя жена. Сходил посмотрел, что за пещера. И через день пришёл на Ноктюрн. Ну что ж. Новая пещера Новые возможности. На что я способен, мне удалось показать прямо в первый же день. Впрочем, как и в Парящей. Испытывая новую спусковуху владивостокского исполнения, я спикировал с семнадцатиметрового отвеса спиной вниз. Кстати, когда падаешь спиной вниз, время проходит гораздо быстрее, чем лицом к стене. За последний месяц я проверил оба варианта. Потому и сделал такие выводы. Мне что-то кричали сверху, а я лежал на камнях и только рот открывал. Видимо, хотел сказать, что спусковуха требует некоторой доработки. Стал спускаться народ. Коля Авдеев побежал сообщить Лёше, другие остались со мной. Обидно было, что остались одни мужики. Пришлось вставать. Было ясно, что работа моя в Ноктюрне закончилась и, растерев свои разбитые конечности, я с Женей Корешниковым начал подъём на поверхность. Вышли мы, не торопясь, но и без проблем. Здесь прошу извинения у тех, кому моё падение испортило этот выход в пещеру. На удивление я ничего не сломал и не получил серьёзных травм. Дня через два Валя Лебедева, Женя Корешников, и я пошли в Напру на помощь по выброске снаряжения. С точки зрения спелеотехники там всё прошло более-менее нормально. Ни в какие отвесы я больше не падал, но настоятельно рекомендую не запивать Детолакт сырой водой. Проверено. С Напры пошёл работать в Енисейскую. Там и завершил экспедицию восемьдесят третьего года.

Не смотря на все мои антраша Петя предложил мне попробовать себя в спелеоподводной деятельности. Попробовал. Понравилось. Первое погружение сделал в Орешной. Могу сказать, что было очень страшно, прямо очень. Я до сих пор помню, как я пробирался в мутной воде в слепую стукаясь баллонами о стены. Но мне всё равно понравилось. Чтоб страшно было не мне одному, подтянул своего друга Серёгу Перевалова. И мы приступили к тренировкам.

Ныряли подо льдом, в клубовской ванне, в местных пещерах. Как-то раз пошли нырять в Пищевод. После работы приехали в Дивногорск. Пошли. Холодная зимняя ночь. Всё небо в алмазах. На плечах рюкзак и четыре баллона тащишь жучкой. Красота неописуемая. Все разбрелись. Каждый идёт в своём темпе. Я вообще хожу всегда медленно, поэтому отстал и шёл как мог. Есть хотелось, как из ружья. А у меня только баллоны, водолазное снаряжение и личные вещи. В водолазном была аптечка. Достал, съел весь валидол. Полегчало. Ну кое как доплёлся до избы. Утром пошли в пещеру. Пищевод оказался не большой и уютной пещеркой. К тому времени я уже имел кое какой опыт в погружениях. Умел махать ластами, поддуваться, работать с веревками. Нынешние спелеоподводники меня даже не поймут, о чём говорю. Сейчас нажал на кнопочку поддулся, нажал на другую сдулся. У нас всё было гораздо сложнее. Уверяю вас, … Чтоб подуться, надо было встать вниз головой и, прижав маску особым способом, резко дунуть в неё. Так повторить пару раз. А посмотришь вверх, весь воздух вылетит. Только маску лови. Раньше и этого не было. Ныряли по методу (Петя говорил) кинжального укола. Быстро плывёшь, машешь, только не останавливаться. Тогда не так обжимает. На теле синяки от одежды оставались. Ну я, что-то отвлёкся. Как уже сказал, Пищевод был уютной пещеркой. Собрали аппараты. Начали погружения. Могу описать личные впечатления. Погружение началось с прохождения вертикальной щели, довольно узкой в самом верху. Опустившись до дна, через небольшой ход попал в гротик. В конце грота, как мне помнится, стоял большой плоский камень. В щели и в гроте вода была жёлтая мутная. Подойдя к камню, я увидел космос. Бесконечное чистое пространство. И камень на вершине отвеса. Зрелище завораживающее. Свет фонаря теряется в совершенно прозрачной воде. Меня переполняла эйфория. Я оттолкнулся от камня и оказался в совершенно чёрном пространстве, паря как птица. Погружаясь, ни о чём не думал. Только наслаждался моментом. А подумать-то было о чём. Внезапно в ухе возникла резкая боль. Без поддува я стал опускаться слишком быстро и потянул ухо. Почувствовал сильный обжим. Когда добрался до стены, уже оба уха разрывали мою голову резкой болью, а тело сжимало так, будто я ехал в автобусе в час пик в совковские времена. Ухватившись за стену, стал подавать наверх сигнал возвращения. Резкое выдёргивание репшнура только ухудшило моё положение. Держась одной рукой за стену другой скидывал репшнур, намотавшийся на ласты. Видимо занимался этим я довольно долго, раз сверху заинтересовались, а как же у меня дела. Верёвка поползла наверх. Получил запрос (Как дела?). Сам подумал, хреновы дела. И дал ответ (Иду на выход.). С помощью верёвки привсплыл. Обжим прошёл, и я смог уже самостоятельно действовать. Одно ухо я всё-таки порвал. Так мы тренировались всю зиму, а летом поехали на Кавказ в пещеру Гегская и Пионерская.

ГЕГСКАЯ

Восемьдесят четвёртый год мы начали с исследования пещеры Гегская. В состав экспедиции входили не только наша постоянная группа, но и группа дамочек во главе с Игорем Гришановым. Избегаю названия ТЁТКИ. Хоть это и почётное звание, но всё-таки только для посвящённых. Дамочкам предстояло, преодолев довольно длинное озеро, пронырнуть довольно короткий сифон и выйти на той стороне, преодолеть ещё одно озеро. Дамочки ездили на водолазные сборы. Готовились для штурма этого сифона. Какой бы короткий он не был, но сифон есть сифон. Как практика показала, можно погибнуть в одном метре от выхода из оного. А этот сифон уже унёс одну человеческую жизнь. Но я собираюсь описать события только те, где я сам участвовал непосредственно. И так мы прибыли на место. Аппараты собраны. Экспедиция началась. Моя задача была пройти сифон и встречать дамочек на той стороне. Быть с аппаратом в ластах и маской на лбу. Так, на всякий случай. Сифон прошёл. Дал сигнал готов встречать. Первый пошёл. Реп ожил, чувствую идет хорошо. Встал, тишина, готовится к погружению. Опять пошёл. Тусклое пятнышко фонаря засветилось в мутной воде. Оно неумолимо приближалось пока не упёрлось мне межу ног. Я слегка, сведя колени, надавил ему на уши. Дал понять, что пристань уже близка. Игорь Гришанов весь в жидкой глине с загубником в зубах стоял уже на этой стороне. Второй пошёл. Чувствую идёт тяжело медленно, но идёт. Чап-чап-чап – Валя Лебедева, не мудрствуя, переползла сифон по дну. Видимо на сборах они каждый свою тактику отрабатывали. Пошёл третий. Всплыли одни глаза. Глаза и из них торчит загубник. Загубник торчит, а аппарата нет. Что Татьяна делала в сифоне, не известно. Но аппарат потеряла прямо под водой. Будь сифон метров на двадцать длиннее, ситуация была бы уже не смешной. А так всё обошлось. Ира Шахматова тоже не заморачивалась. Легко переплыла озеро без грузов. Перевернулась, переползла сифон по потолку и как пенопласт всплыла на той стороне. Оля Дворяшина всё сделала, как учили и груза одела и плыла по озеру без загубника. Правда так и ушла под воду без аппарата. Пришлось Володе Арефьеву нырять и спасать её. Все остальные прошли без приключений. Дальше пошла обычная работа. Дамочки делали топу, попутно проверяя все возможные ходы. Мы ныряли. Из всех сифонов в Гегской мне запомнился один сифон – Диаклаз. Начинается он в завале камней. Мне пришлось идти первому. Погрузился и начал пробираться сквозь завал. Блудил, блудил и вот он момент истины. Всплыл в объёме стены чёрные уходят в верх. Зеркало воды передо мной. И вдруг услышал голос: «Чего вышел?» И всё очарование сразу разрушилось. Я сразу узнал и место, и камни. Закольцевался опять. Пошёл второй раз. Опять пробирался между камней, в мути ничего не видать. Как вдруг выпал на чистую воду и объёмы. Тоннель, как в метро и уходит в глубину. Пройти по нему было просто сказкой наяву. В конце моего пути он так и уходил в глубину по прямой, не изменяясь в объёме. А вода – просто слеза. Совершенно чистая, манящая. Больше я в нём не нырял. Хотя в Гегской был ещё раз, но задачи стояли другие.

ПИОНЕРКА

Из Пионерской могу вспомнить: что брился, намазав морду детским кремом перед нырянием, – ощущение то ещё. А нырять не пришлось, Петя всё сделал в одного; а также, что пещера «царапучая» – на выходе на мне остались только манжеты от гидры и кое-где бельё и сапоги; что встретил там хорошего друга, Валеру Акуленко, с которым еще не раз ходили по дырам. На этом мой экспедиционный год закончился.

ГАНДИ

Восемьдесят пятый пропустил я. Лето восемьдесят шестого пропустил Петя. За это время к нам присоединилось ещё несколько человек. Даже девчонки появились в нашей компании.

Раз Петя не поехал, то пришлось рулить мне. Поехали мы своей водолазкой плюс ребята из Междуреченска. Во главе с Валерой Акуленко. Отработали в пещере безо всяких ЧП. Даже написать нечего. Долбились, копали, искали, проходили. Вышли в грот Огромадный. Пошли дальше. Обычная экспедиционная работа, не на чем остановиться. Потом через Минскую долину сбросились к пещере Гегская, где тоже отработали без особых проблем. Самое значимое для меня – это медаль, которую ребята вырезали из камня и подарили мне. Я храню ее и по сей день.

Зимой этого же года мы ездили по источникам Грузии. Исследовали воклюзы. Экспедиция была довольно обширная. Участвовали города Москва, Ленинград, Владивосток, Прибалты, ну и мы конечно. Если мне не изменяет память, прошли мы около пятнадцати новых сифонов. Но, ни одного сифона не запало в память. Вообще всё было обыденно, спокойно. Так же всё закончилось.

ЮБИЛЕЙНАЯ

С восемьдесят седьмого года началась настоящая жизнь. Тренировки и разминки закончились. И Петя развернул нас носом в сторону Юбилейной. Хочу напомнить, что я не даю оценку экспедициям. Просто описываю свои впечатления, оставшиеся от них. Ездили мы в эти пещеры несколько лет. Поэтому все воспоминания спеклись в один общий пирог, по большей части не слоёный.

Как театр начинается с вешалки, так экспедиция с заброски. И театр начался. Заброска начинается с очень крутого склона, заросшего травой и деревьями. Руками опираешься на склон, а ногами сучишь, пытаясь подыматься. Потом по верёвке спускаешься вниз и попадаешь в кулуар. В начале узкое, расширяющееся кверху ущелье. До середины пути подымаешься по ручью. Местами провешены верёвки, облегчающие подъём. Потом сыпуха, перевал и карровое поле. Огромное карровое поле – белое, очаровывает. Вообще место вокруг Юбилейной впечатляет своей красотой. Карровое поле частично окружено скалистыми горами с обширным перспективным видом.

Если провести сюда воду, электричество и связь, то получилась бы неплохая хижина в горах. Там нет ни чабанов, ни праздно шатающихся. Природа и стихия окружает тебя. А стихия здесь бывает грозной. Как-то раз забрасывались в конце июля. Гегский водопад был укрыт снегом и бушевал внутри лавинного конуса. Весь путь шли по снегу. Вибрация от бесновавшейся под снегом реки передавалась в ноги и дальше. В проталины был слышен рёв несущийся воды. Огромные снежные выносы с поваленными деревьями вперемежку с камнями окружали нас. Если бы можно было наблюдать за этим воочию. Никакого телевизора не надо.

Пока шла заброска, мы с Сергеем Переваловым провешивали верёвки в пещере. Со второго отвеса шёл уже приличный поток воды. Приходилось колотить много крючьев, чтобы вывести навеску из основного потока. Благо, что у нас был коловорот со сверлом. Под водопадом сверлить гораздо проще, чем колотить шлямбуром. Сама пещера довольно проста. Нет гигантских отвесов. Меандр тоже не представляет собой ничего сложного. Если бы вода не была такой ледяной, то дыру можно было бы назвать уютной.

Особенно тяжело собирать аппараты на дне последнего отвеса. Вода достает везде. Руки и ноги отмерзают напрочь. Я даже не берусь описывать свои ощущения. У меня это не получится. Но можете мне поверить на слово. Особенно если кто-то соберётся туда. К концу заброски и мы справились со своей задачей. С заброской и выброской по пещере обычно не возникало проблем. Раз только получилось неприятная ситуация. С нами пошёл Володя Киселёв. И залез в такую шкливу, что вытащили мы его с большим трудом. Он просто спутал ход и пошёл на голос. Это был полный капец, если не больше. Тем не менее всё кончилось благополучно, и мы продолжили свой путь. Но с сифонами тут всё посложнее. Первый и второй сифон мы прошли довольно легко. Конечно всё в сравнении познаётся. Петя шёл первым. Прокладывал ходовик. Мы с Серёгой тащили груз. Транспортники в сифоне становятся неподъёмными. Абсолютная муть, ничего не видать, тащишь ориентируясь исключительно по ходовику. Если зацепится, приходится ощупывать всё руками и отцеплять. А вода леденющая. А он опять зацепится, и всё по новой. Но, к таким трудностям мы были готовы. В третий сифон Петя сходил и вернулся. В мути не нашёл проход. Надо было ставить базу. Озерко было совсем маленькое. Фактически это просто примыкание трубы, по которой идёт вода. Поднявшись по ней метров надцать, мы дошли до настоящего отвеса, с которого с рёвом летела вода, заливая всё вокруг, ну и нагоняя, соответственно, совсем не южный ветер. На первый взгляд нам показалось, что базу не поставить. Но, отгородившись от воды полиэтиленом, завалив меандр камнями и контейнерами, мы всё-таки свили себе гнездо. На следующий день Петя опять нырял. Не было его довольно долго, но вернулся всё-таки разводя руками. Видимо недостаток света не позволил хорошо оценить ситуацию. А когда нагнало муть – можно было только шарить руками. На следующий год мы снова вернулись к этому сифону с хорошим светом. И Петя всё-таки прошёл этот сифон. Позвонил нам оттуда и рассказал, как идти. И мы, присев на дорожку, пошли. Метров сто я тащил груз как обычно и дошёл до горизонтальной щели. Ощупывая её, пробовал всякими разными способами пролезть сквозь неё. В конце концов получилось. Прошёл сам и протащил груз. Помог Серёге пропихнуть транспортники. Тусклое жёлтое пятно говорило о том, что и Сергей тоже благополучно прошёл узость. Метров через пять ходовик снова уходил в узкое место. Я отцепил груз прицепил его на ходовик и бросил его виз. Начал сам протискиваться вслед за ним. В нижней части было совсем узко, надо было подняться выше и боком заползти в эту щель. Ощупывая всё кругом продвигался потихоньку вперед. Продвигался, продвигался пока совсем не застрял. Блин, ни туда, ни сюда. Аппарат заклинило. И нащупать место пошире никак не удавалось. А сзади уже Серёга тычется. Ну, как-то с божьей помощью нашёл место, пропихнул ноги и стал сползать вниз. Бороздя аппаратом по стене, а маской и загубником по другой. Если бы не каска, маска совсем бы слетела. Так что не пренебрегайте каской. Потом бац и провалился в пустоту. А тут и транспортники. Вскоре упал ко мне и Сергей. И мы дружною гурьбой потащили груз дальше. Дальше был новый сифон. Мы начали ставить базу варить ужин. Петя отлучился ненадолго, а когда пришёл сказал, что ход, в котором мы расположились, продолжается и надо бы проверить. На удивление ход шёл безо всяких осложнений типа завалов и узостей. Сверху иногда подходили трубы, из которых лил ледяной дождь. По дну бежал ручеёк, но бежал он уже в другую сторону. Через какое-то время дошли до уступа, с которого не решились спускаться. И в четвёртый сифон тоже не решились.

На следующий год мне удалось проскочить третий сифон по чистой воде. Оказалось, всё значительно проще. Конечно не Бродвей, но и залипух удалось избежать. Зато обратно я шёл последним и собрал всё сторицей. Особенно сильно застрял в горизонтальной щели. Сколько не бился, не мог найти проход. Вроде нащупаешь место пошире, но пройти не получается. В конце концов лёг на спину и стал продираться аппаратом по земле. Вроде бы и осталось совсем немного, но вентиля уперлись в камень и никак. Я и так, и эдак, никак не могу пройти. Через «лёгочник» поступала вода. На каждый вдох приходилось её глотать. И обратно не идёт, так как я лежал на спине и ещё вниз головой. Ну рано или поздно всему приходит конец. Выбрался и я. Сижу между двумя калибрами и думаю куда податься. Муть. Даже давление воздуха нет возможности посмотреть. Решил идти всё-таки на выход. Ну и прошёл. Я был так рад, что казалось, я уже вышел из пещеры и греюсь на солнышке. В этот раз мы прошли четвертый сифон и упёрлись в пятый. В боковом ходе развесили метров двести верёвки и остановились на очередном отвесе. Больше я там не был. Но могу уверить вас, что на современном снаряжении вы избежите многих трудностей. Так что Юбилейная ждёт вас.

МЧИШТА

Мчишта пещера конечно интересная. Но попасть туда было довольно трудно. Я снимаю шляпу перед теми людьми, которые верили в неё и работали до нас.

Первое моё погружение было после экспедиции в п. Юбилейная. Река, вдоль которой мы шли, бесновалась швыряя белую пену. Может и не было пены, но поток всё равно был очень мощный. Из нижнего входа она вылетала как с трамплина. Нырять сюда было равносильно самоубийству. Но, мы стали подыматься дальше и увидели верхний вход из которого изливалась вода, но не создавала ощущения стиральной машины. Подготовка к погружению заняла некоторое время, за которое уже заметно увеличился расход воды. Но, по-прежнему не вызывал ужаса. Вход был довольно широким, и речка изливалась спокойным мутным потоком, не пульсируя бурунами. Первым пошёл Петя, мы за ним. Мне ещё всучили транспортник с прожектором. В пещеру уходил толстый стальной трос и цепляясь за него мы начали пробираться против течения. Поначалу всё было и ничего, но по мере продвижения поток усиливался. Маску стало сдувать с головы. О поддуве речь вообще не шла. Я тянулся двумя руками вперед, а транспортник четырьмя назад. Но, Петя шёл, и мы за ним. Через какое-то время полегчало, идти стало легче. Потом остановились. Оказалось, что Петю сдуло в основной ход течением, и он с трудом выбрался обратно. Скомандовал «на выход», а меня не надо было уговаривать. Только развернулся, так сразу вылетел за транспортником, даже ластой не махнув. На следующий день из дыры бил фонтан метра полтора. Через некоторое время мы приехали снова. Уровень воды упал, минимум, на три метра. Петя сказал, чтоб мы начали погружения, для разминки сходили до пузыря, куда он вышел ранее и, если сможем, – сделать разведку, а сам с Яшкиным уехал. Мы с Сергеем Переваловым поняли всё буквально, и в ходе разведки всплыли в большущем гроте. Мы сами обалдели от сделанного. А на следующий день прошли с Петей в Западную систему. Меня конечно поразили объёмы. С нашим светом пещера, казалось, не имела границ. Огромные залы сменялись большущими озёрами. Со стен сбегали водопады. Прямо сказочный мир. Всю экспедицию мы лазили, как тараканы, по дыре и не могли обойти её всю. Кстати, единственной женщиной на тот момент, увидевшей эту сказку, была наша тётка Глаголева Женя. На следующий год организовалась экспедиция с нескольких городов. Кто-то проныривал сифон, кто-то нет. Случаев всяких было полно – были и смешные, были и трагические. Один раз я сам влетел в бухту кабеля, запутался. Долго пробыл на большой глубине, как следствие, – закессонил. Пролежал в барокамере четыре дня. По возвращении наблюдал, как вызволяли из дыры Голубя, Петю и Яшкина. По ряду причин, оставшихся за сифоном без воздуха. Хотел описать ситуацию, но не буду. Мне самому многое не понятно. Мчишта это огромная пещера и огромные сифоны. На сегодняшний день там ведётся активная работа по исследованию.

Так что, все желающие – вперёд! Работы хватит всем.