 |
Он мне говорит: – Ты что мою Жанну по помойкам таскаешь… М.Н.Добровольский о Р.А.Цыкине, 22.02.2008 г. |
Исполняется 90 лет Мавру Николаевичу Добровольскому. Он родился во Владивостоке, но в тридцатые годы его родители вынужденно перебрались в Красноярск. Здесь Мавр окончил среднюю школу, а потом поступил в Иркутский горно-металлургический институт. Окончание института совпало с началом Великой Отечественной войны, посему новоиспечённый геолог был направлен в Военно-инженерное училище, после которого – на фронта войны. В сапёрных соединениях участвовал в обороне Сталинграда, прошёл тяжёлыми тропами испытаний до Берлина и окончил ратную страду уже после Победы в Праге. Награждён боевыми орденами и медалями. Более года исполнял обязанности военного коменданта одного из районов Вены. Демобилизовавшись в 1946 г, вернулся в Красноярск. Геологические маршруты начал в Мотыгинском районе. В 1947-1954 годах был офицером военизированного секретного управления «Енисейстрой». После ликвидации оного был приглашён начальником Красноярского геологического управления Б.С.Саковичем на работу чуть меньшим начальником – Геологического отдела. В этой должности принял в 1960 г на работу молодого специалиста-геолога, написавшего эти строки.
В годы деловой и жизненной зрелости проявились разносторонние способности Мавра Николаевича. Будучи по складу характера коллекционером, библиографом и натуралистом, он организовал геологический музей КГУ, затеял и продолжал более 40 лет библиографию геологической литературы по Красноярскому краю, получившейся весьма полной и объёмной (более 20 тыс. названий). В сторону пещероведения его повернуло обращение И. Ефремова, искавшего поддержки и помощи у производственников. И помощь последовала. Мавр Николаевич сделал что мог. Он стал посещать пещеры в окрестностях Красноярска. В моём архиве есть фото, где своё 45-летие Добровольский отмечает в гроте Дно Торгашинки. При помещении музея была комнатка где хранилось по крупицам накапливаемое спелеологическое снаряжение. Импульсом, активизировавшим исследование пещер, явилась организация оценки этих объектов на предмет возможного практического использования. Руководителем темы в Комплексной тематической экспедиции КГУ была назначена моя жена. К экспедиционным работам примкнул Мавр Николаевич. Участвовали в них и многие спелеологи «первой волны» – как на безвозмездной, так и на возмездной основе. Исследовались Торгашинские, Бирюсинские, Баджейские, Ефремкинские пещеры. Понемногу спелеологией стал заниматься и я. В дальнейшем командой в составе М.Н.Добровольского, А.А.Забусова, С.П.Сазонова мы документировали Большую Орешную, Баджейскую, Кубинскую, Бородинскую и более десятка малых пещер. В любом посещении подземелий М.Н.Добровольский аккуратно и толково, без нанесения вреда минеральному убранству, отбирал образцы, которые положены в основу пещерной экспозиции Музея геологии Центральной Сибири. Образцы он упаковывал в заранее подготовленные из подручных материалов контейнеры, которые помещались в прочные ящики. Из подъёмного материала (донных отложений) отбирались крупные куски мраморного оникса. В шлифовальной мастерской музея были изготовлены полированные срезы и тысячи сувениров, которые раздарены и официальным лицам, и друзьям, коллегам, писателям, журналистам, и бог весть кому.
В 1969 г году мы участвовали в Новосибирско-Красноярской экспедиции в пещеру Снежную в Польских Татрах. Добровольский в 51 год был старейшим на то время покорителем этой достаточно глубокой полости. В восьмидесятых годах мы с Мавром Николаевичем, иногда с Ж.Цыкиной и другими красноярцами побывали в Перми (неоднократно) и в Ленинграде на Карстово-спелеологическом совещании 1975 г, пообщались с ведущими отечественными спелеологами. Это способствовало подготовке и защите диссертаций – мной докторской, а Ж.Цыкиной – кандидатской. Мавр Николаевич никогда не стремился к такого рода деятельности. Он внёс весомый вклад в дела практические, музейные и библиографические, и этим славен и чтим.
