Млекопитающие пещеры Кашкулак (Хакасия)

Оводов Николай Дмитриевич В прошлом участник и руководитель зоолого-археологических раскопок нескольких пещер на Алтае, в Средней Сибири и на юге Приморья. Область основных интересов: пещеры и млекопитающие, как современные, так и вымершие. Проблема освоения пещер древним человеком, его взаимоотношения с крупными хищниками. Палеогеография.

Начало декабря 1962 года. Красноярские спелеологи, воспалённые страстью к пещерным подземельям, решили устремиться в Хакасию. Главной целью нашего маршрута была пещера Кашкулак, иначе именуемая Кашкулакской. Команда собралась нельзя сказать, чтобы очень схоженная, но по своему индивидуальному довольно представительному составу вполне готовая для преодоления пещерных глубин. Вот её состав: Игорь Ефремов, Геннадий Коваленко, Виктор Полуэктов, Владимир Романов, Владимир Беляк (оба мастера спорта по боксу), Александр Шаповалов, Николай Оводов. Для такого серьёзного маршрута нашей в основном студенческой братии естественно необходим был какой-то финансовый, как сейчас бы сказали, спонсор. Собранная до этого времени в пещерах Торгашинского хребта и на Бирюсе коллекция кальцитовых натёков после месяца поиска покупателя была предложена красноярскому краеведческому музею, где его директриса Зинаида Иосифовна Глусская, оценила её в солидную сумму, – 195 рублей (при тогдашней студенческой стипендии в 25-35 рублей, это была приличная цифра, к тому же если учесть стоимость железнодорожного билета от Красноярска до пос. Шира на одного человека 5 рублей 70 копеек). Меня назначили казначеем-растратчиком с пожеланием сохранять в действиях скупую жилку. Большую часть денег предполагалось израсходовать на продукты. Но всё ж 26 рублей пришлось истратить на покупку электрических батареек и свечей.

От посёлка Шира мы двинулись сначала на автобусе до Новосёлово, затем пешком через Енисей (за день до нашего приезда два парня вместе с трактором ушли под лёд, оттого и запретили автотранспорту переезд на правый берег) добрались до легендарной Комской пещеры (Щукин Н.С. Достопамятности нашего отечества // газета «Петроградские Ведомости», 1849), которая, якобы, проходит под руслом Енисея. Не пещера, а пародия. Заночевали там же. На кого-то сыпал снежок, а Игорь Ефремов, наш первейший авторитет, устроился в спальнике лучше всех, – на ровной узкой площадке под нависшей глыбой. Наутро расстались с этой пещерной легендой и двинули назад через знакомый посёлок Шира в долину Белого Июса в сторону пещеры Кашкулак, о которой у аборигенов ходили слухи, что будто бы в ней какое-то время обитала белогвардейская «банда» Соловьёва.

Как отмечено в неизданном IV томе Сибирской Советской Энциклопедии, первое прохождение пещеры было совершено в 1920 году. Сколько-либо подробного отчёта, как и фамилий этих героических исследователей пещеры Кашкулак в печати не появилось; возможно, эти материалы хранятся в каком-нибудь традиционно закрытом геологическом фонде и ждут своих открывателей.

Пещера Кашкулак расположена в 25 км от посёлка Шира и по разным источникам от 8 до 12 км от посёлка Малый Топанов. Вход в пещеру образовался, возможно, в начале голоцена, то есть не ранее 10 тысяч лет от нашего времени, судя по степени сохранности найденных костей и отсутствию остатков вымерших к тому времени животных. После обвала кровли приповерхностного грота размером 10х8 метров пещера стала доступна и для зверей, и для людей.

6 декабря 1962 года мы были уже возле Кашкулакской пещеры. Чёрная дыра у края дна воронки тянула как магнитом. Самодельные гибкие лестницы, верёвки, комбинезоны, фонари и каски долго доставать из рюкзаков не пришлось. Спуск на дно входной воронки глубиной 5-6 м не сложен. В северо-восточной части этой впадины начинается горизонтальный ход длиной 80 м. Ширина его меняется в пределах 3-5 м; высота свода от 1,5 до 5 метров. Заканчивается этот тоннель небольшим гротом, на дне которого имеется воронкообразное понижение со скользкой глинистой поверхностью, за которым после 25-метрового отвеса исследователь попадает на дно грота Энтузиастов (в 1962 году мы поименовали его как Грандиозный). Размеры дна этого грота, заваленного известняковыми глыбами, – 40х15 метров. Отсюда легко попасть в соседнюю, меньшую по объёму часть подземелья – грот Скелета и по 20-метровому отвесу спуститься в самый нижний этаж – грот Мрачный.

Времени было категорически мало. На следующий день после нашего прибытия в пещеру пришла ещё одна группа красноярских спелеологов уже от завода «Сибтяжмаш» под руководством Л. Дмитриева, намеревавшаяся завершить топосъёмку.

В дальней части горизонтального хода, в 10 м от отверстия, ведущего в грот Энтузиастов, привлекло наше внимание кострище диаметром 3 м, покрытое сверху тонким слоем пещерной глины. Дым и копоть от него в процессе горения въелась в поверхность кальцитовых натёков, отчего они выглядели почти чёрными. По наблюдениям И.П.Ефремова, тогда председателя Красноярского клуба спелеологов, на изломе некоторых сталактитов под поверхностным толщиной 1-2 мм слоем кальцита можно было видеть ещё одну сажистую прослойку. Он же отметил «бородавчатые сталактиты», особенность которых обязана замурованным в кальцит мухам (подобно иным насекомым и паукам в янтаре), когда-то зимовавшим в пещере. Мощность кострища, состоящего не из золы, а из довольно мелких древесных угольков с примесью полуобожжёных обломков костей, составила в разрезе 27 см. Отчётливо было видно, что костёр горел непрерывно, скорее всего, не одни сутки. Каких-либо глинистых прослоек, разделяющих углистую толщу отметить не удалось. Взятый образец угля позднее был передан в руководимую доктором геолого-минералогических наук Л.В.Фирсовым лабораторию геохронологии Института геологии и геофизики СО АН СССР (Новосибирск), по заключению которой возраст кострища составил 2210 ± 100 лет (СОАН-849), иначе 240 ± 100 лет до нашей эры. Действие дыма пагубно сказалось на колонии летучих мышей, что может свидетельствовать о разведении костра в зимний период. Несмотря на нехватку времени, удалось собрать без малого 400 черепов шести видов летучих мышей (см. таблицу 1). По периметру от кострища, преимущественно у основания стен валялись разбросанные некогда кости крупных домашних животных. По одноименным трубчатым костям, правым или левым, а также черепам удалось насчитать изрядное количество ушедших на заклание наших по жизни четвероногих спутников: лошадь – минимум две, баран домашний – восемь, свинья – две, крупный рогатый скот – две коровы. Хороший аппетит был у этих спонтанных троглодитов. Жаль, что не было в то время установлено видеокамер; мы бы узнали массу этнографически интересных вещей из священнодействий далёких пращуров хакасской земли.

Из других животных, чьи кости были обнаружены в верхнем этаже, надо отметить бурого медведя (сохранились кроме костей следы устройства берлог в виде вырытых когда-то в глине углублений размером 1х1,5 м). Два медведя по неосторожности, или из любопытства свалились на дно грота Энтузиастов, где и нашли свою смерть. Немало интересными оказались скелеты 20 рысей (12 взрослых животных, 6 юных и 2 полувзрослых), из которых кости восьми найдены в гроте Энтузиастов, а остальные среди глыб на дне Мрачного грота. Эти таёжные кошки в грот Энтузиастов могли попадать двумя путями: по узкому «проползному» каналу, выходящему к северной покрытой кальцитом наклонной стене, или после падения с 25-метровой высоты, откуда звери в поисках выхода, пройдя несколько десятков метров, оказывались в окончательной ловушке, – в гроте Мрачном. Должен отметить, что ни на одной трубчатой кости конечностей рысей не удалось отметить следов переломов, или трещин. Не исключено, что остатки двух скелетов собак, обнаруженных на дне грота Энтузиастов, связаны именно с преследованием рысей. По рассказам охотников им иногда именно таким образом удавалось обнаруживать пещеры. Не дождавшись четвероного помощника (не говоря уже о рыси) и страшась проникнуть в пещеру, горе-промысловик возвращался домой. Такая байка опубликована в отношении Нижнеудинской горизонтальной пещеры, хотя там заблудиться и сгинуть собака никак не могла.

От росомахи была найдена всего одна бедренная кость, зато остатков лисиц оказалось побогаче, – минимум девять, судя по черепам, кроме которых при учёте оказалось 30 костей от разных зверей. Ещё одна лисица оказалась в «лисьей норе», что при входе в пещеру. Она была в запрелом меху и умерла, свернувшись калачиком. Выбраться наружу не позволила короткая, но довольно крутая наледь.

Самой неожиданной находкой среди костей оказались человеческие остатки. В гроте Скелет оказался скелет (отчего грот и получил своё название) женщины возрастом около 26 лет (определение сотрудника Абаканского краеведческого музея археолога со знаниями антропологии А.Н.Липского). Часть мелких костей, позвонков и рёбер провалились в пустоты между камней. Нижняя челюсть находилась в двух метрах от черепа. Обе половины таза разнесены на расстоянии 1,5 м. Было много других примеров неестественного положения костяка, вероятно, из-за не ровного дна грота, или чьих-то прикосновений. Следов одежды, обуви, или украшений при скелете не сохранилось. Кости с поверхности прокрашены в светлокоричневый цвет. Впоследствии череп был отослан в Москву антропологу Е.А.Балановской, заядлой в 1970-х годах пещернице и думающей биологине. Кости посткраниального скелета 26-летней несчастной дамы хранятся до сих пор в Новосибирске.

Ещё один череп, но одинокий, был найден в гроте Энтузиастов в верхней части осыпи. Он принадлежал когда-то девочке лет десяти (также по определению А.Н.Липского). Каких-либо других костей, принадлежащей обладательнице второго черепа, обнаружено не было.

Можно ли связать эти находки с деятельностью пировавших наверху возле костра людей? Вполне возможная вещь. 26-летняя дама или сама по неосторожности свалилась вниз, или её принесли (???) в жертву. В любом случае ей пришлось в полной темноте преодолеть 15-17-метровое расстояние. Происхождение черепа девочки, – ещё большая загадка. Близко к нашему времени ещё один момент: исследователи, проникшие в пещеру в 1920 году, по-видимому, никак не обратили внимание на человеческие останки.

А что же с теперь живущими истинными троглофилами, – летучими мышами? Естественно, мы их видели и в немалом количестве, поскольку зимнее время они проводят по преимуществу в пещерах там, где развит подземный карст. Наибольшее количество их в пещере Кашкулак располагалось недоступно на потолке «Волшебного кольца» и в гроте Энтузиастов. Те зверьки, которых удавалось взять в руки, – были помечены алюминиевыми колечками с номерами. Не так давно в одной из пещер окрестностей Красноярска был установлен рекордный возраст нескольких крылатых зверьков, достигший 40 (!) лет.

Особый интерес представляет количественное соотношение ныне зимующих видов летучих мышей и их ископаемых остатков, скопившихся за 10 тысяч лет в пещере Кашкулак (таблица 2).

А.М.Хританков и Н.И.Путинцев (2004) среди своих сборов остатков летучих мышей в пещере Кашкулак, принадлежавших 256 особям 5-ти видов укокрылых, – 71 череп (27,7%) отнесён к прудовой ночнице. По количеству черепов прудовая ночница уступала лишь ушану, – 53,5% (рукопись тех же авторов).

Изложенные по моим данным цифры показывают явное видовое и процентное несоответствие между фоссильным материалом и рецентными рукокрылыми обитателями. Такое явление, точную причину которого определить сложно, наблюдалось и по другим пещерам Сибири (Оводов, 1974).

Следующее посещение пещеры Кашкулак состоялось 2-5 февраля 1971 года и сопровождалось совершенно невероятной устной историей от лица её главного героя. В это время я уже находился на службе в академическом новосибирском Институте истории, филологии и философии СО АН СССР, директорствовал которым знаменитый археолог академик Окладников Алексей Павлович. Он всегда был охоч до новых открытий и потому отпускал меня в очередное внеплановое зимнее «пещерное плаванье». С целью скорейшего подхода к Кашкулакской пещере всей небольшой компанией зашли в посёлок Топанов и быстро через селян нашли избу Алёхиных, сын которых в прошлом году едва не погиб в этой пещере. Познакомились. Парень лет 17, довольно крупный и весьма симпатичный, сколь и скромный, согласился проводить нас до пещеры, но при одном условии, что сам не сможет нести рюкзак. Согласились. Дошли вглубь верхнего хода пещеры, достали бутерброды, добыли чай из термосов при свете свечей и выслушали историю младшего Алёхина. Оказывается они с приятелем в сентябре прошлого (1970-го) года, прослышав о пещере, приехали сюда на мотоцикле. Прошли внутрь при слабом освещении свечи. Завязали 12-метровый кусок верёвки за уступ, предусмотрительно завязав на дальнем конце узел, и наш герой стал на руках спускаться в тёмную бездну. Эх, неразумные дети; чего бы не скомкать газету, поджечь её и бросить вниз. Всё было бы видно: и глубина, и простор полости. Деревенский МЧС никогда не обучал ребят этому нужному для любознательных селян приёму. Короче, спустился младший Алёхин до верёвочного узла, ноги не достают опоры, подтянуться нет сил, пробовал держаться зубами (это было всё очень ярко рассказано) и со словами: «Всё, отпускаю руки» полетел вниз, в неизвестность. Тишина, потом стон. Верхний напарник кричит: «Я сейчас съезжу за отцом!». Сел на мотоцикл и через 15 минут был на лесосеке, где батька пострадавшего уже почти загрузил свой лесовоз. Махом отстегнули прицеп и к пещере, с собой пеньковая верёвка. Отец кричит:

— Жив?

— Да.

— Погоди, сейчас брошу верёвку.

Каким французикам такое снилось?

Первая попытка оказалась неудачной; пришлось парня опустить, чтобы переобвязался (слава Всевышнему, что не потерял сознание, а только в нескольких местах сломал тазовые кости). Дальше пошло всё, вроде, ладом и с огромным трудом: все-таки удалось на руках с глубины 25 метров вытащить собственное дитя, обладавшее уже весом около 75 кг, – это гигантский подвиг русского человека.

Надо сказать, что эта яркая история через два года имела продолжение.

Мы снова, уже летом, отправились в знакомую пещеру Кашкулак. Состав отряда, кроме начальника (меня, то бишь) изменился, в него вошли спелеологи Николай Мороз, Сергей Жидко и ещё два новосибирских спелеолога.

Обеденное гостевание в Топаново у Алёхиных. Хозяйка потчует борщём, другой обильной снедью. Разговор об одном: сразу после обеда двигаем к пещере. Батька нашего героя после его позапрошлогоднего падения не был там и крайне хотел видеть место, с которого он вытаскивал сына. Благодарим хозяйку и выходим во двор, где стоит почти новенький гусеничный ДТ-54. Отъехали от деревни метров 500, в кабине отец и сын. Мы, в соответствии с ранжиром устроились кто как; рюкзаки и прочую кладь навесили на всевозможные выступающие части железного коня. Деревня скрылась за поворотом, и тут неожиданно мотор почти заглох. Владелец техники, твёрдо встав на гусеницу, объявил с понятными нотками в голосе, что его горло требует добавки жидкой энергии. Следствие показало, что мы на намеченном пути осушили на всю безотказную группу (кроме младшего Алёхина) не менее трёх бутылок Менделеевки. От трактора у подножья склона (где было последнее «тактическое» заседание) продвигались к пещере по пологому склону и далее вглубь горизонтального хода с особой старательностью: я сделал грудную обвязку одним концом парашютной стропы батьке Алёхина-младшего, другой конец прикрепил таким же образом Кольке Морозу, крайне самоуверенному пещероведу. И так вёл обоих «на сворке» по верхнему коридору пещеры, опасаясь, чтобы не свалились вниз при подходе к отвесу. Отец всё время требовал, чтобы ему показали место, где он вытаскивал сына. В такой обстановке, естественно было не до науки. Однако, впечатлений осталось много. И главное, – необычайно душевное отношение со стороны сельских скромных и добрых людей, именуемых почему-то «простыми».

Хочется надеяться, что эта замечательная пещера и в дальнейшем будет служить развитию научных исследований. Мы ведь ещё так мало знаем о подземном, пещерном мире, о том, как его воспринимали люди в далёком прошлом.

Таблица 1. Виды млекопитающих, чьи остатки найдены в пещере Кашкулак.

Таблица 2. Соотношение ископаемых остатков и зимующих зверьков в пещере Кашкулак.

Литература

Оводов Н.Д. Субфоссильные остатки рукокрылых в пещерах Сибири и Дальнего Востока // Материалы Первого Всесоюзного совещания по рукокрылым (Chiroptera). Л. 1974. С. 84-90.

Хританков А.М., Путинцев Н.И. Новые находки рукокрылых в Сибири // Plecotus et al., № 7. М. 2004. С. 72-81.