Фишка

Найдена осинниковцами в моем присутствии. Название их («фишка выпала»). Маленькая воронка, сразу переходящая в колодец примерно 5 м. Выглядел забитым наглухо, но при первом же ударе ломик пролетел сквозь пробку насквозь. Ниже колодец щелевидной формы продолжался. Упорные раскопки в течении нескольких часов размеров не прибавили.

Из воспоминаний об открытии ОСС:

По пути к Охотничьей нам попался провал размерами в плане метра 2-3 на 5 и глубиной 5-6 метров. На днище её возлежал многолетний снежник, переходящий в лёд. Странно, что никто не догадался использовать его на чай или суп. Такие ледники в нивальных нишах – обычное дело. Пещеры Крест, Виноградовская, Бородинская, Биджинская, Изыгольская – все они начинаются именно понором и ледником. Поверхностный осмотр найденного подтвердил отсутствие свободного прохода вглубь, как впрочем, и следов человеческой попытки найти таковой. То есть в смысле перспектив этот понор ничем не отличался от Охотничьей. Ну, а поскольку о нём известно было немного, то шанс вскрыть продолжение был велик. Поэтому мы, имея при себе инструменты, решили покопаться здесь.

Больший успех в этом выпал на мою долю. Оставшись на ледничке один я обстукивал его, примеряясь к месту, где бы удобнее заложить шурф. И почти в месте накопления ежегодной снежной массы обнаружил почти вертикально вмёрзшее в лёд бревно диаметром сантиметров 15. В руках у меня был ломик, которым я и стал обкалывать лёд вокруг бревна. Бревёшко оказалось берёзовым, а эта древесина очень недолговечна – если она не ошкурена, то за два года превращается в труху. Так оно и оказалось – ломик легко вошёл в трухлявую древесину на всю длину. Раскачивая ломик я обратил внимание, что разрушаемая труха без задержки проваливается вниз. Несколько десятков секунд хватило для того, чтобы практически всю древесину бревёшка до облекающей бересты спустить вниз. Фонарика у меня не было, хотя посмотреть в образовавшийся иллюминатор очень хотелось. Честно скажу, что дурной мысли о том, что подо мной пропасть в тот момент даже и не мелькнуло. Ничего другого на ум не пришло, кроме как отковырять на стенке камень и спустить его в образовавшийся канал. Он, при падении, раза два ударился о скальные стенки, и только потом из глубины донеслось возвратное эхо. Вот тут-то меня и прошиб холодный пот! Я прыгнул к скальной стенке, встал в широкий распор и стал истошно орать. Народ находился у костра метрах в 20 от понора и, как мне показалось, прошла целая вечность, пока кто-то подошёл. Я безо всяких объяснений требовал сию же секунду конец страховочной верёвки, и пока мне её спускали, пока я вязал грудную обвязку, до тех пор собравшийся вокруг дыры народ был «не в курсе». Наконец я прервал затянувшуюся паузу и объявил об открытии провала. Но как-то невнятно объявил, неубедительно. Вниз, ко мне на ледник спустились несколько человек, стали кидать в дырку камни. Первые камни как-то беззвучно проглотила пустота. Камней рядом не было, их приходилось отковыривать со стенок, на что требовалось время. Народ стал уже посматривать на меня, мягко говоря, с укором. Наконец-то все услышали явный звук пустоты. Это была победа! Фишка выпала!

Радости и ликованию нашему не было предела! До стационара на Малой Сые мы долетели как на крыльях. Стали взахлёб рассказывать об открытии. И надо же было подвернуться в этот момент каким-то ребятам, которые сказали, что этот провал они видели. Владимир Дмитриев с ядовитым сарказмом их спросил: «и много таких провалов вы видели?». Больше никто претензий на первооткрывательство Фишки (а другого названия никто в тот момент даже и допускал) не предъявлял.

На утро мы собрали чуть не всю снарягу, которая была в стационаре, взяли разнообразный шанцевый и буровой инструмент и, в сопровождении Вадима Вистингаузена вышли на первопрохождение пещеры. Расширили во льду проход, промерили верёвкой глубину, которая в сумме от поверхности составила 28 метров. Первый дюльфером, на жёсткой верхней страховке пошёл Жора. Каждые несколько метров спуска он останавливался и обсказывал открывающуюся обстановку. Для начала сообщил, что ледник, на котором мы находимся – висячий, и снизу активно тает. Мощность его составляет не более 2 метров. Ниже идёт широкая щель, переходящая в небольшой конусовидный грот. Пол грота – глыбовый навал. Опасные моменты отсутствуют. Поэтому в провал спустились все, кто того пожелал. Осмотр грота на предмет обнаружения открытых проходов, как и спешно заложенные два шурфа вдоль стенок быстрых положительных результатов не дали. Выполнив съёмку пещеры, мы с чувством удовлетворения закончили свою миссию. Некоторые, (имею в виду прежде всего себя) с тех пор более никогда Фишку не посещали…

К сему Василий Рузаев, участник событий; член ОСС 1973-76 гг.